Действие 18 минутного фильма происходит в римском соборе Сан Пьетро ин Винколи, известного тем, что там находится могила папы Юлия II, умершего в 1513 году. Микеланджело Буонарроти, изваявший для нее скульптуру Моисея, закончит работу спустя более чем двадцать лет. Последние годы эта скульптура долго находилась на реставрации, и вот три года назад в также прошедшем ту же процедуру соборе, она вновь явила себя публике, к 500-летнему юбилею восхождения Юлия II на святой престол.
Возраст Микеланджело Антониони был тогда 92 года. На пленке он уже ходит, оправившись от последствий инсульта, но половина лица и одна рука неподвижны, и держатся камерой почти всегда в тени. Великий режиссер идет по собору, подходит к статуе сидящего Моисея и начинает ее осматривать. Камера словно следует за направлением его взгляда. Внимательно исследуются каждая деталь головы скульптуры, каждый изгиб одежды. Тонкое противопоставление ветхозаветного пророка, с легкой руки Микеланджело от ренессанса, высеченного из мрамора и Микеланджело от современности. Микеланджело Антониони – уже самого, с застывшими как в мраморе частями тела. Антониони – пророка ветхозаветного кино, еще почитаемого, но почти забытого, постепенно утрачивающего свою актуальность в современном медиаритме. Аналогия усиливается тем, что Моисей не входит в число лучших работ Буонарроти, признанных искусствоведением. Режиссер всматривается в глаза Моисея, словно пытаясь заглянуть в будущее – будущее после смерти, то что мог видеть ветхозаветный пророк. Они, скульптура и тело режиссера, оба причастные к жизни обоих Микеланждело, незримо сосуществуют в каком-то измерении: там где оптический эффект скульптуры с одной стороны делает ее привстающей; там же свободный от своей частичной обездвиженности Антониони.
Картина снята без искусственного освещения, полагаясь лишь на естественный свет, в котором и должна была пребывать по воле скульптора ренессанса статуя Моисея. Отчасти это еще объясняется и тем, что Антониони не выносит яркого света. Не было сделано ни одного дубля, видимо основная работа шла на монтажном столе. В кадре нет других действующих лиц, нет посторонних звуков, лишь титры в конце наполняет классическая музыка, прервав долгое молчание.
